Москва. Февраль 2014 года.
Еще два месяца назад ни один россиянин не верил, что власти Путина может придти конец. Специальный корреспондент «NEW TIME» передает из охваченной волнениями Москвы.
По дороге из аэропорта в центр нас остановили 73 раза. Ночные улицы Москвы забиты блокпостами. Они импровизированные — через каждые 300 метров дорогу преграждают разобранная брусчатка, урны, выломанные будки, обгорелые тележки из супермаркетов, дорожные знаки. Около поста — молодые парни и мужчины. Они вооружены — биты, самоделы-дубинки, кухонные ножи, тесаки, арматура. Просят предъявить документы, осматривают салон и багажник. Рядом бегают дети, горят костры, подростки гоняют мяч. Миновала середина комендантского часа — накануне он был продлен с 3 часов дня до 8 утра. Вдалеке редко и сухо щелкают выстрелы.
В прошлую пятницу полиция (милиция. До 2011 года) Москвы прекратила свою работу. Российские СМИ пишут, что приказ о роспуске отдавал глава МВД (уже бывший) Нургалиев. Якобы решил распустить полицию после того, как полицейские отказались выполнять другой его приказ — стрелять на поражение по демонстрантам, подошедшим к зданию МВД. Одиночными выстрелами были убиты пятеро, в том числе и двое врачей, которые пытались прийти на помощь раненым, но массовой бойни не произошло, и полиция получила приказ сниматься.
По всей стране полиция исчезла буквально в одночасье — между 17.00 и 18.00. Армия успела выставить охрану около самых важных объектов —министерств, посольств, Пушкинского музея, Третьяковки и телецентра Останкино. Остальной город остался без защиты. Из 97 тюрем по всей стране сбежали заключенные (в том числе опустела и тюрьма Белый Лебедь в пригороде города Соликамска, где содержатся особо опасные преступники, и приговоренные к смертной казни). Заключенные быстро поняли, что их никто не охраняет, и взломали камеры изнутри. Есть и другая версия: якобы полицейские, уходя, просто открыли камеры.
Последствия были катастрофические. Только в Москве в ночь с пятницы на субботу были разграблены десятки магазинов, в том числе огромные торговые моды «Атриум» и «Европейский». Выносили даже двери. Проникли в Пушкинский музей, повредив два особо ценных экспоната. В городах Москва, Ижевск, Киров, Тверь не осталось практически ни одного целого банкомата. Врывались и в дома. Особенно пострадал богатый район Горки на Рублевском шоссе, на свою беду граничащий с бедным районом Кунцево. Его разграбили не заключенные, а кунцевские подростки.
В эту ночь произошло много убийств, как правило, при ограблениях. Статистики до сих пор нет, только слухи. Убили начальника Бутырской тюрьмы , а также майора из Матросской Тишины — он, не поверив приказу, не покинул тюрьму вместе со всем персоналом, а заперся в кладовке с ключами от камер и 4 часа пытался вызвать подкрепление — пока его не нашли убийцы.
Часть преступников удалось поймать — москвичи отдавали их армии, которая взяла на себя функции охраны правопорядка. Заключенные говорили, что в тюрьмах их не кормили уже 4 дня — с начала революции.
По многочисленным свидетельствам, которые сложно отличить от слухов, в разграблении Москвы принимали участие и полицейские, одетые в штатское. На следующий день были сожжены все полицейские участки в Москве и Санкт-Петербурге.
Теперь полицейский в Москве — первое ругательное слово. Почему на блокпостах проверяют документы? Потому, что в идентификационной карте, которая заменяет россиянам паспорт, указывается профессия. Второе ругательное слово — Путинк — пока еще президент России.
Путин был президентом 15 лет. Да, всепоглощающая коррупция, постепенное расширение президентских полномочий, разрыв в уровне жизни, всевластие полиции и ФСБ. Но еще два месяца назад ни один россиянин не верил, что власти Путина может прийти конец.
Революция, как и любое стихийное бедствие, началась ни с чего. Формальной причиной начала волнений называют декабрьские выборы в парламент. Массовые сообщения о фальсификациях, агитация в день выборов и даже угрозы и шантаж избирателей со стороны представителей партии «Единая Россия», возглавляемой другом и вероятным преемником Грызловым. «Нормальная Россия», выдвигавшиеся как одномандатники — официально запрещенная организация и основная оппозиционная сила, — второй тур выборов бойкотировали. Парламент стал однопартийным. «Нормальная Россия» создали альтернативный парламент. На нескольких заседаниях они агитировали выйти на день гнева 31 января. 31 января на Театральной площади Москвы было 17 тысяч демонстрантов и очень много решительно настроенных полицейских. Водометы, слезоточивый газ, при этом — резиновые пули. Толпу разогнали. Массовую акцию подавили и в Питере. В Ростове протесты закончились стрельбой.
В пятницу на площади оказалось 500 тысяч человек. Пятницу 2февраля сейчас называют главным днем революции. С тех пор протест идет круглосуточно.
Был отключен интернет. На несколько дней была блокирована сотовая связь. Лишена лицензии телекомпания «Рен ТВ». Арестованы 30 человек из «Нормальной России».
Путин пошел на уступки. Он распустил старое и сформировал новое правительство. Пообещал политические и экономические реформы. Впервые за 15 лет назначил вице-президента, через которого пообещал переизбрать однопартийный парламент.
Но люди, собравшиеся на Театральной площади, готовы уйти, только если уйдет Путин.
Седьмой день революции. Площадь режет глаза, пахнет дымом, пивом и мочой. Плакаты, плакаты, плакаты — на русском, английском, французском, итальянском. Плакаты висят в руках, на голове, спине и груди, на деревьях и кустах, свисают с балконов. С фонаря свисает картонный Путин.
На памятнике революционеру Дзержинскому (восстановлен на Лубянской площади сразу после псевдо выборов 2012 года) написано: «Нужен еще один». На дорожном знаке написано: «Беларусь, не вмешивайтесь». Революция в России очень музыкальна — кричалки сопровождают гитары, баяны. Народ вовсю распевает частушки про Путина которому пора в Монголию (Улан-Батор объявил, что готов предоставить Путину убежище).
Все выходы на площадь перекрыты танками цвета хаки. Солдаты поводят автоматами. Оцепление не сплошное — через него можно пройти, показав документы. Перед солдатами — еще одно оцепление — уже из самих демонстрантов. Они останавливают своих товарищей, если подходят слишком близко, а также разрешают все едва намечающиеся конфликты между солдатами и демонстрантами. Нейтралитет армии демонстранты очень ценят.
На фоне танков фотографируются семьями. Общее настроение — более чем праздничное. Кажется, в Москве День города. На площади удивительно чисто от белого снега. Студенты и школьники собирают мусор, убирают снег картонными листами. Они организовались сами. Коммунальные службы с начала революции прекратили свою работу.
Другие демонстранты раздают горячую еду и теплые вещи. Продукты не закупаются централизованно, каждая семья приносит то, что есть, — бутерброды, сыр, воду, пироги, Также продукты передают те, кто не смог выйти на площадь, но поддерживает революцию. Еда на площади бесплатная.
Тут же рисуют плакаты — на обрывках коробок, листах А4, рекламках. Отпечатанных плакатов тоже много.
Вся площадь напоминает большой слаженный организм. На тратуарах разбиты палатки, лежат одеяла. Среди непрекращающейся демонстрации вокруг это территория отдыха. Люди спят, едят, поют, разговаривают. Систему театрального фонтана сломали, и теперь тут общественный туалет.
— Вы должны понимать — это не революция голода, — говорит Любомудров Вадим — доктор наук и очень уважаемый в России человек. — 4 года я жил во Франции, имел собственную клинику, потом переехал в Канаду, где мне дали гражданство. Но два года назад я вернулся, потому что я хочу жить в своей стране. Я читаю лекции студентам и оперирую детей. Я по-прежнему неплохо зарабатываю. Но я бы хотел перемен — нормальный парламент, работающую на меня полицию и нового президента.
Молодой армейский капитан Варенников Степан на площади с субботы. С субботы он не знает, где его часть, — после того, как он позвонил командиру и сказал, что должен быть на площади, он не связывался с сослуживцами ни разу. Степану 30 лет, и он толком не спал трое суток: толпа таскает его на плечах как символ единения армии и народа. Как тот же символ Степан участвует в переговорах с солдатами. «Но я выражаю только свою позицию, — говорит Степан. — Я не могу говорить за свою армию». Спрашиваю, понимает ли он, что может быть уволен или арестован как дезертир. «Да. Но я инженер по специальности. Революция — сложный механизм, и я должен быть здесь. Я чувствую, что это мой долг, понимаете?» — На слове «долг» Степан окончательно смущается.
— Это Мордор. Гитлер. Сталин, — учитель истории Алексей Внедредиктов тщетно пытается подобрать слова, чтобы выразить возмущение Путиным. — Мне 58 лет. Я получаю сто тысяч рублей. Но дело не в этом. А в том, что администрация, которой 15 лет, могла бы построить более впечатляющее государство, чем то, которое сейчас.
