Церковнослужители вызывают у человека приятное чувство исторической преемственности, особенно когда они наряжаются для службы или церемонии и важно шествуют в своем нарядном церковном облачении, — что-то вроде солдат-ветеранов в форме давно забытой войны. Или же к духовенству относятся как к носителю особых групповых знаний. Поэтому в культуре, которая предписывает человеку педантичную терпимость к верованиям других (какими бы странными эти верования ни казались), церковнослужителям оказывают большое почтение. Но за эту двойную роль — олицетворение прошлого и охрана субкультурного этоса, — которую духовенство играет с большим удовольствием, приходится расплачиваться, когда речь заходит о Боге. То, как слово "Бог" воспринимается в устах церковнослужителей, определено ролью, которую они столь охотно играют в обществе. Оно воспринимается — часто с почтением и уважением — как центральное понятие христианского благочестия (т.е, нечто, целиком относящееся к прошлому) или как тотем одной из племенных субкультур (т.е. нечто, не имеющее к нам отношения). У духовенства есть лишь один способ изменить восприятие произносимого им слова: оно должно отказаться от роли хранителя древностей или шамана, которую навязывает ему общество. Однако сделать это трудно, так как именно за эту роль ему и платят.
Соотношение между смыслом слова, который приписывает ему слушатель, и социальной функцией говорящего можно проиллюстрировать притчей, использованной Кьеркегором. Случилось, что бродячий цирк, едва расположившийся на окраине одного датского городка, загорелся. Управляющий обратился за помощью к уже одетым для представления актерам и послал клоуна созвать горожан тушить пожар, который не только грозил уничтожить цирк, но легко мог перекинуться на соседние сухие поля и охватить сам городок. Раскрашенный клоун сломя голову кинулся на главную площадь, умоляя людей идти к цирку помочь тушить пожар. Жители смеялись и аплодировали этому новому трюку, с помощью которого их пытались заманить в цирк. Клоун молил и плакал. Он твердил, что это не представление, что городу действительно грозит смертельная опасность. Но чем больше он просил, тем больше люди покатывались со смеху, пока огонь не достиг города. Не успели жители оглянуться, как их дома были уничтожены.
С социологической точки зрения проблема разговора о Боге заключается в том, что люди, пытающиеся это делать, в силу своей социальной функции автоматически оказываются в таком контексте восприятия, где их слова можно спокойно оставлять без внимания.
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks...log/Cox/11.php