Выборы 04.03.12.

[mikeu]

[QUOTE=megalight;1425494]

Насчёт монархии согласен...Но Путин -царь...

Попробуйте себя поставить на место хозяина отеля, в котором Вы отдыхаете.
Многое поменяется в голове. А ВВП - царь и царь, вполне ему подходит, не хуже многих Романовых.

Черчилль - голова, спору нет.
Но нас подталкивают к охлократии, а не к "демократии по Черчиллю".

[Vovez]

Черчилль - голова, спору нет.
Но нас подталкивают к охлократии, а не к "демократии по Черчиллю".

В чём Вы видите её признаки у нас? Думаю, нет.

[mikeu]

В чём Вы видите её признаки у нас? Думаю, нет.

http://www.sedmitza.ru/text/439879.html

Тоже интересные мысли. У Черчилля, мне кажется, не так подробно раскрыта тема. А к охлократии нас толкают по примеру Киевского майдана, ведь не весь же братский народ кричал: "Юшшенко! Юшшенко!"

[luona]

[QUOTE=mikeu;1425540]

А ВВП - царь и царь, вполне ему подходит, не хуже многих Романовых.

А почему не Бог Всея Вселенной ?

[backtrack]

[QUOTE=luona;1428785]

А почему не Бог Всея Вселенной ?

А Вы завидуете? Путин действительно сильный духом, волевой и умный человек, к тому же служивший в "конторе".
России именно такой царь и нужен, а может и всему миру, почему бы и нет?

[Tiesto]

[QUOTE=backtrack;1429263]

А Вы завидуете? Путин действительно сильный духом, волевой и умный человек, к тому же служивший в "конторе".
России именно такой царь и нужен, а может и всему миру, почему бы и нет?

Ты этта.... смотри...язык не сотри

[backtrack]

Ты этта.... смотри...язык не сотри

Ты всё по старинке языком пишешь? Я-то уже пальцами давно научился.

[tarasulka]

[QUOTE=Tiesto;1429274]

Ты этта.... смотри...язык не сотри

Точняк. Будет Бактрак в одной песочнице с Тарасулькой

[Дмитрий Рыбак]

Россия просыпается, как видно,
на площади выходит, как в кино,
и часто повторяет слово «быдло», не слишком понимая, кто оно.

И раз иным действительно обидно, я объясню.
Читатель, подтянись!
Особенно сражается за быдло латентный латинист и путинист, дьячок из габрелянова прихода; но вы-то что, дудя в свою дуду, так лезете в защитники народа? Я не народ, а вас имел в виду.

Давайте все договоримся с ходу —
надеюсь, согласится большинство,
— что быдло не относится к народу и крайне редко видело его.

Народ — определеньем черно-белым хочу пресечь болтливый разнобой — есть населенье, занятое делом и властное над собственной судьбой.

Народ есть тот, кто сеет, пашет, пишет, воюет, учит, лечит и кует,
а тот, кого нимало не колышет его судьба, никак не есть народ.

Народ, заметим разумом холодным к восторгу легкомысленных харит, есть тот, кто занят творчеством народным — мертв тот народ, который не творит.

Не важно, как зовут его — Василий, Микола, Моисей или Талгат, а важно, что количеством усилий он никогда не мерит результат.

Он не кричит «Вот этими руками!»…
не попрекает — «Чей вы жрете хлеб?!» — а,
увидав, что в кухне тараканы, не думает, что их прислал Госдеп.

К народу равно может быть причислен рыбак, поэт, охотник, корабел: им важно всем, насколько труд осмыслен, а не насколько черен или бел.

Одна примета быдла с каждым годом
является все чаще в полный рост:
оно зовет себя «простым народом», хотя народ как раз отнюдь не прост, в особенности наш.

Отцам и детям
такая сложность очень дорога:
не зверствами, а именно вот этим мы побеждаем внешнего врага.

И раз уж речь зашла о сложной гамме
российских отношений с тем врагом,
— здесь только быдло дорожит врагами, а мы умеем думать о другом.

День без войны у них напрасно прожит.
Повсюду враг, он все у нас крадет.
Поскольку быдло ничего не может, то воевать оно и не пойдет —

но стравливать, наушничать соседу,
подзуживать, выкрикивая бред, и наконец присваивать победу!
Не спорю, в этом быдлу равных нет.

Еще одна черта — смотри, любуйся,
— наглядна, как пятно на простынях:
есть буйство с разрешения на буйство, как это называет Пастернак.

Им близко чувство локтя, свары, своры,
им нравится, конечно, бить под дых — но лучше б инвалида.

Бузотеры, но только с разрешенья всех святых,
как молвил Мандельштам в «Четвертой прозе». Они и сами сыты и крепки,
но при любой помстившейся угрозе бегут под сень спасительной руки.

Их правило, по сути, непреложно:
они орут, разнузданно грозя,
но защищают только то, что можно, а травят тех, кому и так нельзя.

Нужна, ей-богу, дерзостность большая,
чтоб гордо, невзирая на испуг,
слюнями брызгать, пылко защищая то, что и так подмяло всех вокруг.

Быдляк не в состоянии бороться,
быдляк не пожалеет никого,
не понимает слова «благородство», а знает только слово «лоховство».

Еще замечу, к главному приблизясь,
что в быдле, как оно ни пламеней,
есть гордость — но всегда при этом низость; точнее, гордость низостью своей.

Ведь есть душа, твержу который день я,
и сердце разбирается само, и совесть есть — но есть восторг паденья: смотрите все, какое я дерьмо!

Иному супер-пупер-патриоту
особенно знаком такой экстаз:
они ведь все не верят ни на йоту тому, чем одурачивают нас.

Когда оно решенья принимает,
чтоб вся страна застыла, смятена, — оно же все отлично понимает.
«Да, я такой. Ты видишь, Сатана?»

Он видит, да. Подчеркивать не надо
(но умолчать, по-моему, грешно),
что быдло — в чистом виде слуги ада и строит ад везде, куда пришло:

он скроен вертикально, пирамидно,
в нем ценят похоть, зависть, нищету — и полумрак, чтоб было еле видно, поскольку быдлу страшно на свету.

Поэтому оно при слове «быдло»
кричит: «Позор», кидаясь бог весть чем… Могу понять. Оно и мне обрыдло.

Вон Искандер припомнил слово «чернь».
Рекомендую это к изученью,
сей архаизм ничуть не нарочит.
Действительно хотите зваться чернью? Гораздо благороднее звучит.

Дмитрий Быков

[mikeu]

Россия просыпается, как видно,
на площади выходит, как в кино,
и часто повторяет слово «быдло», не слишком понимая, кто оно.

И раз иным действительно обидно, я объясню.
Читатель, подтянись!
Особенно сражается за быдло латентный латинист и путинист, дьячок из габрелянова прихода; но вы-то что, дудя в свою дуду, так лезете в защитники народа? Я не народ, а вас имел в виду.

Давайте все договоримся с ходу —
надеюсь, согласится большинство,
— что быдло не относится к народу и крайне редко видело его.

Народ — определеньем черно-белым хочу пресечь болтливый разнобой — есть населенье, занятое делом и властное над собственной судьбой.

Народ есть тот, кто сеет, пашет, пишет, воюет, учит, лечит и кует,
а тот, кого нимало не колышет его судьба, никак не есть народ.

Народ, заметим разумом холодным к восторгу легкомысленных харит, есть тот, кто занят творчеством народным — мертв тот народ, который не творит.

Не важно, как зовут его — Василий, Микола, Моисей или Талгат, а важно, что количеством усилий он никогда не мерит результат.

Он не кричит «Вот этими руками!»…
не попрекает — «Чей вы жрете хлеб?!» — а,
увидав, что в кухне тараканы, не думает, что их прислал Госдеп.

К народу равно может быть причислен рыбак, поэт, охотник, корабел: им важно всем, насколько труд осмыслен, а не насколько черен или бел.

Одна примета быдла с каждым годом
является все чаще в полный рост:
оно зовет себя «простым народом», хотя народ как раз отнюдь не прост, в особенности наш.

Отцам и детям
такая сложность очень дорога:
не зверствами, а именно вот этим мы побеждаем внешнего врага.

И раз уж речь зашла о сложной гамме
российских отношений с тем врагом,
— здесь только быдло дорожит врагами, а мы умеем думать о другом.

День без войны у них напрасно прожит.
Повсюду враг, он все у нас крадет.
Поскольку быдло ничего не может, то воевать оно и не пойдет —

но стравливать, наушничать соседу,
подзуживать, выкрикивая бред, и наконец присваивать победу!
Не спорю, в этом быдлу равных нет.

Еще одна черта — смотри, любуйся,
— наглядна, как пятно на простынях:
есть буйство с разрешения на буйство, как это называет Пастернак.

Им близко чувство локтя, свары, своры,
им нравится, конечно, бить под дых — но лучше б инвалида.

Бузотеры, но только с разрешенья всех святых,
как молвил Мандельштам в «Четвертой прозе». Они и сами сыты и крепки,
но при любой помстившейся угрозе бегут под сень спасительной руки.

Их правило, по сути, непреложно:
они орут, разнузданно грозя,
но защищают только то, что можно, а травят тех, кому и так нельзя.

Нужна, ей-богу, дерзостность большая,
чтоб гордо, невзирая на испуг,
слюнями брызгать, пылко защищая то, что и так подмяло всех вокруг.

Быдляк не в состоянии бороться,
быдляк не пожалеет никого,
не понимает слова «благородство», а знает только слово «лоховство».

Еще замечу, к главному приблизясь,
что в быдле, как оно ни пламеней,
есть гордость — но всегда при этом низость; точнее, гордость низостью своей.

Ведь есть душа, твержу который день я,
и сердце разбирается само, и совесть есть — но есть восторг паденья: смотрите все, какое я дерьмо!

Иному супер-пупер-патриоту
особенно знаком такой экстаз:
они ведь все не верят ни на йоту тому, чем одурачивают нас.

Когда оно решенья принимает,
чтоб вся страна застыла, смятена, — оно же все отлично понимает.
«Да, я такой. Ты видишь, Сатана?»

Он видит, да. Подчеркивать не надо
(но умолчать, по-моему, грешно),
что быдло — в чистом виде слуги ада и строит ад везде, куда пришло:

он скроен вертикально, пирамидно,
в нем ценят похоть, зависть, нищету — и полумрак, чтоб было еле видно, поскольку быдлу страшно на свету.

Поэтому оно при слове «быдло»
кричит: «Позор», кидаясь бог весть чем… Могу понять. Оно и мне обрыдло.

Вон Искандер припомнил слово «чернь».
Рекомендую это к изученью,
сей архаизм ничуть не нарочит.
Действительно хотите зваться чернью? Гораздо благороднее звучит.

Дмитрий Быков

В халате в хате на кровати
Покой находит обыватель
А вот романтик все снует
И в шестеренки хер сует.

Игорь Губерман
"Гарики на каждый день"