|
В пункте 28 указано следующее:
«Если законом или договором не предусмотрено иное, условие договора о валюте долга распространяется на обязанность по возврату уплаченных ранее в соответствии с этим договором денежных сумм, в том числе и в случае его прекращения (статьи 450–453 ГК РФ)».
Тут поднимается важная практическая проблема: я уплатил 100 тысяч долларов в рублях пот курсу Цб в качестве аванса (на момент платежа курс был 35 р. за доллар), продавец товар не поставил, я отказался от договора и требую вернуть предоплату. Поставщик возвращает предоплату, но на момент возврата курс 60 рублей за доллар. Сколько мне должен вернуть продавец. В проекте указано, что валютная оговорка перелетает на возвратное требование и он мне будет возвращать 6 млн. рублей, а не 3,5 млн., который он фактически получил. Казалось бы, справедливо. Но представим, что договор расторгается не по вине поставщика, а в порядке немотивированного отказа покупателя или вовсе по вине самого покупателя (не уплатившего вторую часть аванса). Разве справедливо, чтобы за курсовое колебание отвечал продавец? Ведь он получил рубли и вряд ли их конвертировал в доллары и выиграл на росте курса. А так как он не виноват в расторжении, вешать не него курсовые риски как-то странно. Кроме того, представим, что договор расторгается действительно по вине поставщика, но курс упал, и на момент возврата составляет 25 р. Разве справедливо, чтобы поставщик выиграл от падения курса? По-моему, нет.
Как же надо решать эту задачку? Думаю, так. Возвращать продавец должен ту сумму рублей, которую он от меня получил. Но в силу принципа «никто не может выигрывать от своего нарушения» (п.4 ст.1 ГК), если договор расторгается по вине продавца, он должен мне вернуть деньги по курсу на момент возврата, то есть возместить в качестве убытков курсовую разницу. Так и предлагаю разъяснить. Можно, конечно, и вовсе убрать из проекта этот пассаж, но тогда очень важная проблема, по поводу которой сейчас много судебных споров, так и останется без разрешения.
|
Древовидный вид